Текст: МАРИЯ ГАЛОЧКИНА
Великая Отечественная война всегда в нашей памяти. Мы привычно находим в ней примеры патриотизма, героизма и самопожертвования. Но чему еще, важному и актуальному, могли бы научить нас военные годы?
В 2019 году в рамках программы «Культурный район» коллективом Центральной городской библиотеки имени В.И. Ленина был создан проект «Человек внутри войны: Автозаводский тыл 1941-1945 годов». Его особенность в пристальном взгляде на повседневность военных лет: внимание к каждодневным событиям и людям, вдруг оказавшимся в обстоятельствах, которые раз за разом проверяли на мужественность, стойкость и человечность.
О социологии повседневности военного прошлого и современности, а также о том, что можем мы почерпнуть из истории, сохранившейся в архивных документах, рассказывает главный библиотекарь, краевед и экскурсовод, Анна Александровна Медведева. Ценность каждой жизни. Поддержка. Общее дело. Такие примеры особенно нужны нам сейчас, когда, по словам Анны Александровы, разобщение становится одним из самых доминирующих феноменов нашего времени.
Война изучена. Казалось бы, что тут еще сказать? Кузница военная, трудовая Горький? Город, работавший на победу? Безусловно. Ушли добровольцы, не вернулись. Есть знаменитые фотографии, как они шли по Большой Покровской. Это мы все знаем, это все как бы вроде изучено, и у нас 75 лет Победы.
Мы пошли путем темы социологии повседневности, заданной социологом из Шанинки Виктором Вахштайном, решили посмотреть на повседневность тех лет.
Кроме добровольцев, мобилизованных, кроме трудового фронта, ведь были обычные скромные люди. Человек, который охранял склад. Человек, который вел скорую помощь. Продавщица продуктов в магазине. Аптекарь. Обыкновенная женщина, которая работала в артели и, не разгибаясь, на ручной машинке в деревянном, сейчас уже снесенном доме, шила погоны, обмотки для ног. Кто-то делал варежки.. То есть, откуда взялись на войне котелок для каши, ложка. Сколько делалось в артелях по городу.
Почему это важно для детей, молодежи? Я им говорю: «Вот посмотрите. Помните очередь в супермаркете?» Они улыбаются, они понимают, о чем я. Человек, который за нашей спиной, он нас не любит, что мы есть. Он хочет, чтобы мы вообще сгинули. Ему нужно быстрее, скорее и так далее… Рядом существует молодая чиновница, которая говорит – ваших родителей никто не просил вас рожать. А здесь они видят документы, как поддерживали беременных всю войну. Причем понятно, что были репрессии… Репрессия оставляет человека один на один со страшной судьбой. Но именно то интересно, что книги и документы, воспоминания тех, кто прожил войну, показывают нам, как слепым слона на ощупь, как в противовес всему этому объединялись люди. И это не было по лозунгу или приказу.
Что сейчас происходят на наших дорогах? Никто ничего не терпит. Ошалелые люди. Гудят, ругаются, матерятся, подрезают маршрутки. Водитель пришпоривает автобус так, что пассажиры падают. Сколько аварий сейчас на наших глазах! Сколько гибнет людей в городе, а авариях. Недавно учительница погибла. Сколько сообщений об этом.
Если бы было вот так, что-то похожее в войну, то след бы остался письменный. Этого близко нет. Врач принимает больных в поликлинике, в больнице. После этого он работает на скорой помощи. Сколько людей приходит сдавать кровь! Мне говорят: матери покупали так продукты для детей. Да, покупали, но кровь-то их шла на фронт!
Вот эта цепочка, круглосуточный забор крови, там не только же тот, который отработал на заводе. Мало того что ему половину карточки картошкой заменяют, этот человек еще идет сдавать кровь. Ему за это, собственно, выдаются какие-то продукты, но это не бог весь какая норма. Врач работает круглосуточно. Потом машина везет это все на вокзал. Эта машина ломается. Не человек — ломается машина. Сколько прикладывается усилий, чтобы ее починить. Они отправляются на вокзал. С вокзала отсюда на Курский вокзал, оттуда на фронт. И ни одно звено не должно распасться, потому что погибнут люди.
Цена человеческой жизни становится максимальной, не потому что так сказал Сталин, или потому что так сказал Жуков, или написал когда-то Ленин, а потому что люди это делают. Каждый божий день.
Мы вот на улице встретим человека, или в очереди в супермаркете. Ну вот не нравится он нам. У кого-то там запах курева. У кого-то неудачное выражение лица. Кто-то не слишком интеллектуален. Кто-то громко говорит по телефону. И мы злимся. Этого ничего не было. Это удивительная вещь! Без всяких вот циркуляров, эта повседневная тихая помощь — она постоянная.
В проекте «Культурный район» институт Урбанистики сделал дождевой сад. Его разорили. Выкопали и забрали растения. А в войну все газоны были огородами.
Понятно, что было и такое: кто-то воровал карточки. У нашей библиотеки есть такая история: в годы войны библиотекари, кто здесь работали, обнаружили, что читательницы нет неделю, пожилой женщины. Пошли к ней домой и узнали, что у нее украли карточки. Понимаете? Библиотекарям не доплачивают за хождение домой… Вот это настоящее краеведение сегодня – знание того, что твои предшественники на этом рабочем месте пошли домой найти эту бабушку, и, узнав, что украли карточки, они отдали ей свои. И она смогла дожить до следующего месяца.
Никто не доплачивает за человечность. Это личный порыв. Он или есть, или его нет. И это в любое время так.
Но мы привыкли мерить войну по директорам заводов. Мы про них знаем все, и никто не умаляет их подвиг, но люди разучились видеть себя, видеть и ценить свой поступок. И я просто была удивлена, когда говорили: расскажите нам о директорах, мы хотим слышать о директорах. Что вы не слышали о своем директоре? А что вы делали в годы войны? И женщина, которой скоро 80, говорит: «Мама с сестрой вязали варежки на фронт, а я вышивала кисеты». Почему же это меньший подвиг?
Мы с одной стороны обращаемся к молодежи, чтоб они увидели не миллионы лиц, гибнущих в Сталинградской битве и на Курской дуге, а одного конкретного человека, кто попал в это положение: не оккупированного, но военного города. С огромным рабочим днем, с постоянным недоеданием. Что вот оно, 22 июня 1941 года, а следующий выходной – 9 мая 1945 . И люди работали, и люди были рядом и поддерживали друг друга.
С другой стороны, это нужно и для того, чтобы старшее поколение свою жизнь тоже переоценило. Чтобы эти люди поняли, что они нам нужны. Они нужны нам! Что они не просто сколок советского времени, от которого мы хотим, чтобы они скорее умерли и остались только мы, продвинутые, все в гаджетах. Что мы ценим их опыт, что он нужен нам, этот опыт. А еще нужна их человечность. Умение видеть боль человека рядом. Это тоже большой урок. Это соединяет лучше, чем просто лозунги.