«Товарищ район»

Московский район, возникший вокруг градообразующих предприятий – машзавода и авиационного, это, пожалуй, единственный район города, который так и не нашел себя после перестройки. Здесь нет своего парка, кинотеатра, модного торгового центра и общепризнанного променада. И даже непонятно, где тут центр: на площади Героев или на улице Чаадаева? Оба места находятся в запустении. Зато нигде больше вы не встретите так много мемориалов и памятников советскому прошлому, приходящих в упадок, разрушающихся, но по-прежнему поддерживающих коллективную память о времени, которое ушло навсегда. Наверное, именно поэтому ни в одном гиде «Селедки» не было столько воспоминаний.

Антон Исайкин, инженер-проектировщик АВИАЦИОННЫЙ ЗАВОД – Вы знаете лес на Московском шоссе? Его посадили во время войны жители района, чтобы немецкие бомбардировщики не заметили авиационный завод… Завод стоит напротив моего дома. Точнее, сначала в сторону севера уходят железнодорожные пути, потом насаженная в маскировочных целях и разросшаяся лесополоса и только потом, где-то в поле, развернуты теряющиеся в тумане авиационные цеха. В 1932 году страна нуждалась в военных истребителях, и производство выпускало по пять машин ежедневно. Это были истребители имени Поликарпова и Лавочкина. Мой дедушка, мой отец, мои соседи, родители моих соседей и прочие дальние и близкие родственники работали здесь – все-таки районообразующее предприятие. Помню историю, которую рассказывал дедушка. Туманным утром, в начале 1970-х, очередной истребитель был готов и проходил необходимые финальные процедуры. Среди прочих, мне неизвестных, должен был случиться первый полет. Летчик в кабине, кабина закрыта плотно и герметично, рабочие скрестили пальцы: «Ну что, поехали?» При взлете у машины отказал двигатель, летчик катапультировался, а самолет упал вблизи жилого дома на улице Рябцева. Пожарные, скорая, милиция, волнующиеся прохожие, соседи – решительно все прибыли к месту крушения. Прибыл и большой начальник, который сказал: «Ничего страшного, товарищи. Расходимся. Не видали, что ли, упавших самолетов? Никто же не пострадал». Тогда испытания проходили каждый день – от рева моторов часами тряслись стекла даже в домах соседнего, Сормовского района. В 1990-х завод незаметно прекратился. Незаметно для меня: тогда я только родился, и мой папа от нахлынувшей радости ходил смотреть на МиГ-29 и использовал антенну наведения как физкультурный турник. Хорошо, что я не знал, сколько она стоит и что стало бы с семьей в случае ее поломки. Теперь на заводе проводят модернизацию и ремонт существующих бортов. Они взлетают и больше не падают. Я их не вижу, только иногда по утрам слышу звуки со своей персональной взлетной полосы.

Ирина Давыдовна Резникова, инженер – Мы приехали в Горький 22 июня 1941 года. Округа авиационного завода показалась мне глухой деревней. В поселке все было по ранжиру: рабочие жили в бараках, много было частных домов, где люди держали живность, военные и начальники среднего звена селились в трехэтажных капитальных домах, называемых «Белокаменные». Заводскому руководству и ударникам давали квартиры в четырехэтажных сталинках – «дворянское гнездо». В районе современной улицы Баранова стояли щитки. Двухэтажные дома из досок, между которыми засыпался шлак. Это был какой-то кошмар. В комнатах по 9–10 метров жили 4–5 человек, мизерная кухня, удобства на улице. Несмотря на это, люди жили очень тепло, дружно, весело, родственники помогали друг другу. Директор авиационного завода Сурен Агаджанов, или, как его все называли, Сергей Иванович, был человеком замечательным. Помимо производственных вопросов, он находил время для людей. Пешком по-хозяйски обходил поселок Орджоникидзе, занося в блокнотик обнаруженные замечания и поступившие просьбы. Жаловалась жена на запившего супруга – Агаджанов фиксировал фамилию и на другой день «прочищал мозги» человеку. Жаловались брошенные жены – и здесь Сергей Иванович разговаривал, сохранял семьи. Действовал не с позиции сильного, а просто по-человечески. Для нас он был не директором – хозяином поселка.

Иван Калмыков, историк НОВАЯ СТРОЙКА – Я вырос в частном секторе, в районе, именуемом Новая Стройка. Новой она была в 1930-е годы, когда под знаменем индустриализации среди лесов и топей вырастал крупнейший авиационный завод. Сотням приезжих рабочих с семьями не хватало не то что капитального жилья – бараков и щитков, поэтому за железнодорожным полотном желающим нарезали землю для самостоятельного строительства домов. Поселок Орджоникидзе по меркам города находился на отшибе, а Новая Стройка и вовсе была отдельной епархией. Оставалось в ней что-то патриархальное, и даже частнособственническо-куркульское. Многие держали скотину: коров, коз, мелкую живность. В голодные военные годы огородничество было для людей хорошим подспорьем. Старожилы вспоминают, что здесь, на речке Параше, в войну добывали торф – природное топливо. Причем торфа выбрали столько, что-де участок реки превратился в широкое озеро. Топонимика Новой Стройки двояка. С одной стороны, улицы Самолетная, Пропеллерная, Моторная, Зенитная, Григоровича, Байдукова, Белякова напоминают о славной эпохе советского авиастроения. Волнистая, Балочная, Топольная – отмечают особенности этих мест. О своем детстве, как водится, вспоминаю с радостью. Были свои приключения: гонки на велосипедах, игры «в войнушку», фишки и биты, строительство шалашей и снежных крепостей… Сейчас даже не вспомню, как играть в «козла», а тогда обыгрывал взрослых. Не зазорно было сдавать металл и бутылки, делать брелоки из пивных крышек и сигаретных пачек. На всю улицу – один стационарный телефон. Коллективный просмотр детьми «Черепашек-ниндзя» у цветного телевизора. Того, что месяцами родители не получали зарплату, я не чувствовал. Стаи жуликов – охотников за цветметом, погибшие от наркотиков сверстники, милицейские погони – все это мое поколение видело и не забудет. Но я верю, что лучшее, конечно, впереди.

Мария Оленичева, концертмейстер БУРНАКОВКА – В районе станции метро «Бурнаковская» я живу со студенческих лет. Погружение в местную среду было постепенным. Первым «удивлением» стала территориальная принадлежность оного – Московский район (кто бы мог подумать, ведь Сормовский и Канавинский гораздо ближе). С этим, конечно, пришлось смириться, хотя жизнь в аппендиксе района до сих пор доставляет немало неудобств – до любого из административных заведений не добраться общественным транспортом без пересадок. Второе «удивление» было более приятным. Нигде больше в городе я не видела такого мягкого, почти розового цвета фонарей. До чего же здорово смотреть поздно вечером из окна на спешащие машины, автобусы и никуда не торопиться. Умиротворяющие фонари, во сто крат лучше валерьянки. «Удивление» № 3 тоже было связано с дорогой. С ней происходят удивительные метаморфозы. Днем это вполне себе обыкновенное шоссе с унылыми и уставшими от вечно «стоящего» Борского моста машинами, а ночью… Ночью начинается карнавал: скоростные фуры, бешеные мотоциклы, истеричные пожарные машины – все радостно мчатся на «свободный» мост, подгоняемые ревом автодрифтеров, который доносится с Сормовского поворота. Достопримечательностей (в словарном смысле этого слова) на наших улицах нет. Тут нечего показать туристу, кроме, пожалуй, завода ОКБМ им. И. И. Африкантова, выпускающего ядерные реакторы (только, тссс… – это секрет). Но есть непередаваемое чувство родного дома, когда большая часть прохожих – хорошие знакомые, а в магазине помнят, какое молоко ты покупаешь. Удивляться на свой микрорайон мне приходилось много раз – иногда с улыбкой, иногда без нее. Очень хочется удивиться на какую-нибудь «зеленую» зону (сейчас их нет совсем), новые детские сады (мне совсем не понравилось возить ребенка в садик на уникальном троллейбусе № 3, который ходит только утром и вечером), а самое главное – удивиться на живущих здесь людей – трезвых, воспитанных и добрых! И тогда «здесь будет город-сад»!

Антон Помелов, арт-директор ДК «ПОБЕДА» – Детство мое попало на конец девяностых – начало нулевых, и провел я его в Московском районе, а точнее в определенной части, так называемом Калининском. Это бывший рабочий поселок с коммуналками, бараками, двух- и пятиэтажной сталинской застройкой, зажатый в каре: с севера – бывшим нефтеперерабатывающим комплексом «Варя», с востока – машиностроительным заводом, на юге – авиационным заводом «Сокол» и с запада (неожиданно) – Сормовским парком. В общем, сурово, индустриально, брутально. Культурный досуг я проводил в ДК «Победа». В начале 1990-х там еще была масса всяких активностей и кружков, мама привела меня в художественный. Помню торжественный актовый зал в старом крыле, с алым бархатным занавесом и излишней ампирной лепниной. В углу его ютился музыкальный ларек. В нем-то я и приобрел свои первые аудиокассеты с записями Валерия Меладзе и «Агаты Кристи». Позднее там появился знаменитый ночной клуб «Кристалл». И мы с одноклассниками, вместо того чтобы пропадать в постылой школе или воровать, банчили там всякой всячиной… При клубе была репетиционная точка, мы незамедлительно сколотили постпанковую группу под названием «Мастер-Kord»: так называлась гитара нашего вокалиста Ванька, он недавно умер на зоне от СПИДа. Тогда у меня был пятиоктавный синтезатор Casio CTK-495. В репертуаре ансамбля было две песни, положенные на аккорды Come As You Are «Нирваны». Мы мастерски исполняли их на репите перед полупьяными посетителями, но чаще у нас заказывали кавер на «Малолетние шалавы». Мы играли. В начале нулевых с легкой руки администратора мы устраивали закрытые ночные кинопоказы какой-нибудь винтажной эротики. Сейчас в ДК «Победы» заправляет церковь адвентистов седьмого дня. Фасад затянут огромным баннером с расписанием молебнов. Съезжаются туда толпами.

Евгения Вишнева, менеджер МАШИНОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ЗАВОД – На машзаводе у меня работали почти все родственники. Бабушка трудилась в горячем цеху, таскала вагонетки. В 1942-м у нее уже было двое детей, нужны были карточки на питание, а там давали рабочие карточки – по ним нормы были больше. Дедушка заливал сталь. На завод для переплавки привозили искореженные танки, пушки и самое страшное – только мужчины и только военнообязанные спускались в эти танки, потому что иногда там попадались обгоревшие трупы. По нескольку дней дед, бывало, не приходил домой, зато у него была очень хорошая карточка: он даже колбасу приносил. Отец у меня работал в ЦКБ при машзаводе, где делали засекреченные военные штуки, так он до сих пор невыездной. Помню, как мы собирались на демонстрации – на Первомай, 7 Ноября. По Сормовскому шоссе шли к площади Ленина, от проходной, которая была на улице XXII Партсъезда, сейчас она 50 лет Победы. Тогда улица была покрашена, побелена, аккуратная. Дети – в красивой одежде, с бантиками, родители – в лучших костюмах. Все радостно общались. Мы несли флажки с символикой машиностроительного завода, в Первомай привязывали их к березовым веточкам – было очень красиво. В 1990-х все развалилось. Заказов стало меньше, люди уходили. Вместо уникальной военной техники завод начал выпускать пылесосы «Циклон», ими были забиты все магазины. Зарплату тоже выдавали «Циклонами». Сейчас некоторые цеха и здания на территории заброшены, закрыты. Зимой особенно хорошо видно – за забором даже днем редко где горят огни. Идут слухи то о модернизации завода, то о его банкротстве.

Николай Свечин, писатель – Я попал на Горьковский машиностроительный завод осенью 1981 года, сразу после университета. Рядом со мной в БТЗ цеха № 150 оказались в том числе ветераны, которые помнили много интересного. Например, был Герой Советского Союза Евгений Никонов, которого в 1941 году, пленного, зверски замучили немцы. (Теперь выясняется, что это были эстонцы.) Наша школа в свое время боролась за то, чтобы носить имя моряка-балтийца. А тут его помнят! Здесь же находились люди, хорошо знавшие Александра Люкина. Он работал в ОТК по соседству; тогда все всех знали. Прошло уже 13 лет со дня нелепой гибели поэта. Его по-прежнему помнили и отзывались очень уважительно, с настоящей симпатией. Мужики-производственники, окружавшие меня, книг не читали. Пили водку, гнали план, смотрели хоккей. Тем более они никогда не брали в руки стихов. Но им нравилось, что их товарищ, такой же с виду, как и они, поэт. А Люкин еще был, судя по отзывам, порядочным компанейским человеком. Это, кажется, его и сгубило…

Жанна Зотова, предприниматель КИНОТЕАТР «МОСКВА» – Родители рассказывали, что когда кинотеатр «Москва» открыли, кажется, в начале 1970-х, сюда ходили все местные жители. Здесь были стеклянные окна от пола до потолка, продавали мороженое в фойе и, конечно, показывали кино. Мирная жизнь у кинотеатра прервалась один раз: в середине 1970-х на крыше «Москвы» засел дезертир, отстреливающийся от милиции. В самом начале двухтысячных кинотеатр закрыли на реконструкцию. А в 2007 году вместо обновленной, как обещали, «Москвы» здесь открылся магазин стройматериалов. Сейчас бывший кинотеатр превратился в заурядный торговый центр, напичканный «комками», с убогой попыткой евроремонта внутри. Рядом с ТЦ стоит исторически знакомое местным жителям кафе «Москва», стены которого украшены игривой рекламой с pin-up girls, тут же – круглосуточно работающий продуктовый. За кафе есть маленький неухоженный скверик, а дальше – трубы теплотрасс и территория, заросшая бурьяном. Думаю, в душе жители района так и не смирились с тем, что кинотеатра больше нет. В народной памяти он живет, автобусная остановка рядом с ТЦ по-прежнему называется «Кинотеатр «Москва». Было бы здорово, если бы его снова открыли.

Ольга Фокеева, педагог УЛИЦА БЕРЕЗОВСКАЯ – Мое детство прошло на проспекте Героев. Тогда же у меня появилась мечта – переехать жить на Березовскую, но не потому, что это центр района, а оттого что в ларьках на одноименной остановке продавались «Сникерсы» – больше в округе таких ларьков не было. В начале 1990-х «Сникерс» стоил триста рублей, которые сначала нужно было стащить у родителей, потом на пятнадцатом троллейбусе довезти деньги до места икс и обменять на буржуйскую шоколадку. А еще на Березовской была самая большая в районе детская площадка. В середине двухтысячных детская мечта сбылась, и мы переехали. Улица Березовская очень длинная, начинается она с Московского шоссе и ресторана «Панорама», где вечером с вами может познакомиться пьяный милиционер при исполнении, проходит через пятый роддом и заканчивается почти в Сормове – у стадиона «Старт». В районе станции «Варя» улица проходит через Калининский поселок, где стоит лингвистическая гимназия № 67, возле которой находится место, известное жителям как «красный магазин» – на втором этаже его была (и, может, есть и сейчас) репетиционная точка. Помню, сидишь на математике, а через дорогу кто-то хард-рок лабает. Временами Березовская не только звучит доминошными хлопками и криками влюбленных кошек, но и пахнет. Масложиркомбинат, хоть и находится на Московском шоссе, дает о себе знать везде – запах доходит аж до центра Сормова. Пахнет не майонезом или маргарином, как многие думают, а мылом. В процессе плавки жира и пальмового масла мыловаренное производство нещадно воняет, жители соседних домов заваливают администрацию жалобами, а так как нормативы уровня запаха не установлены, то «на нет и суда нет», как говорится.По соседству с Березовской течет река Левинка. Свое название она получила от слова «ливна», по-современному – «лужа». Из-за того что некоторые ее отрезки проходят по трубам – под автотрассами и трамвайными путями, довольно сложно измерить ее протяженность, но на самом деле Левинка течет от самой Волги до Канавинского района, пересекает железнодорожные пути, образует множество запруд и впадает в Сормовское озеро. Речка в основном мелкая и грязная, вдоль нее огромное количество автостоянок и свалок мусора, авиационный завод щедро сдабривает ее отходами, но, несмотря на масляные пятна и дрейфующие отходы, сейчас Левинка – одно из главных мест досуга окрестных жителей. Тут и купаются, и рыбачат – можно поймать даже щуку. На берегах устраивают пикники, а вечером в теплое время можно услышать, как красиво поют лягушки.

Наталия Пронина, фотограф Роман Пронин, музыкант УЛИЦА РЯБЦЕВА – Мы живем рядом с улицей Рябцева, бывшей Ворошилова. Сейчас это место почти центр района, даже не верится, что в состав города оно вошло только в 1929 году (раньше тут находилась деревня Казачиха-Княжиха, владение князей Голицыных). На случайно заехавшего туриста улица Рябцева может произвести впечатление проходного двора: множество мелких магазинов, машин, людей. Здесь расположена 2-я проходная авиационного завода «Сокол» и ежегодно расширяющаяся налоговая инспекция Московского района. Улица принадлежит Авиационному поселку и состоит в основном из 2–5-этажных домов застройки 1950–1970-х. Некоторые двухэтажки были построены пленными немцами. В детских воспоминаниях Рябцева и близлежащие улочки остались как деревня: все друг друга знают, жители дружелюбны и открыты, дети гуляют и играют во дворе, есть один магазин, в котором продавцы всегда приветливы, у домов ухоженные палисадники. Когда появился первый продуктовый магазин самообслуживания, жители иначе как чудом это не называли. В общем, этакий постсоветский Плезантвиль. Особых достопримечательностей на Рябцева нет, кроме пирожковой, работающей еще с незапамятных времен. Цены там невысоки: на 100 рублей можно наесться и попить чайку, пироги стоят 15–35 рублей. Еще в районе слишком много питейных заведений. Только вокруг нашего дома – пять точек, поэтому вечерами любители «принять на грудь» «легкой джазовой походкой» рассекают по всей округе.

Мария Калинина, юрист ПРОСПЕКТ ГЕРОЕВ – Проспект Героев – одна из «центровых» улиц района советского времени, он начинается с двухэтажных домов сталинской застройки: красных, серых, зеленых. Когда-то они, наверное, были красивы, сейчас балконы, как и перекрытия между этажами, покосились, а на протянутых веревках люди по старинке сушат белье. Маленькие дома сменяют брежневки из серого кирпича и такие же серые «панельки». На фонарных столбах вдоль проспекта висят железные гвоздики, прикрепленные, кажется, еще в те времена, когда праздновалось 7 Ноября. В бывшем комбинате бытовых услуг угнездились аптека, бар, точка под названием «Вино – водка» и азартная лотерея. Лужи на тротуаре, асфальт с ямами, запустение. Если бы не бесконечный поток машин, все на проспекте Героев несло бы печать увядания. Дорога выводит к площади Героев. Там вас ждет сквер с красивейшими голубыми елями, мемориал со звездой и надписью «Памяти павших будьте достойны» (оба объекта довольно запущены) и стела «Московский район». Чуть дальше – кладбищенского вида памятник, воздвигнутый в память о погибших в Афганистане и Чечне. На постаменте у школы № 115 стоит башня танка, напоминающая о тех временах, когда в здании работал эвакогоспиталь. На стенах школы – таблички с фамилиями учеников, не вернувшихся с разных войн. Дальше начинается суетная Просвещенская. О том, что когда-то она была совсем другой, напоминают разве что деревья у дома № 2, с которых прямо на шоссе падают яблоки.

Наталья Думкина, редактор БЕРЕЗОВАЯ ПОЙМА – Как эта точка оказалась на карте Московского района, а не зафиксировалась, например, в числе поселков Балахны или Сормова, к которым ближе по расположению, загадка. Чтобы попасть домой, «поймовские» отправляются из города по трассе М7, проезжают сквозь строй поселков в составе Дзержинска, чтобы через 14 километров вновь вернуться в Нижний Новгород. Березовая Пойма – это торф и песок – наследие древнего моря. А еще – «садоводческие товарищества», в одном из которых моим родителям много лет назад удалось завести участок. Когда мы изучили свои сотки, оказалось, что плодородный слой напрочь отсутствует: его сняли при масштабных торфоразработках 1950–1970-х годов. Главная улица дачного поселка проложена по насыпи разрушенной узкоколейки, по которой горючий торф везли в послевоенный Горький. Пасторальная березовая аллея начинается за воротами и приводит к речке Черной, мост через которую был разрушен еще лет тридцать назад. На его обломках во времена моего детства торжественно возлежал ржавый тепловоз, вокруг которого, в черных торфяных водах, мы и плескались. Главная достопримечательность Поймы находится неподалеку от поселка – это испытательный полигон ГАЗа, на котором шумно и массово катают кубок губернатора по трековым гонкам и проводят свои мероприятия автодилеры. Кроме самого автотрека, для своих покатушек «дикие» автолюбители беззастенчиво используют окрестные проселочные дороги и болота. Полосы препятствий, песчаные «ловушки», пеньки и топи – любимая тема внедорожников. А еще в окрестностях, не смущаясь близким соседством химических предприятий Дзержинска, федеральной трассы, открытого захоронения мазутных отходов, танкового полигона и двух городских свалок, собирают грибы и бруснику, рыбачат и в сезон стреляют тощих уток.

Марина Иванова, хореограф УЛИЦА ЧААДАЕВА и ДК им. С. ОРДЖОНИКИДЗЕ – Улица Чаадаева когда-то была лицом района. Сегодня гулять по ней и грустно, и любопытно. Здесь есть знаковое место: мемориал, посвященный героям, павшим в Великой Отечественной войне. Вечный огонь давно не горит, а красивое мозаичное панно уже осыпается. Здесь же, на Чаадаева, расположено красивейшее здание района – Дом культуры им. С. Орджоникидзе. В ДК до сих пор действует множество детских кружков, проводятся концерты и даже вечера «для тех, кому за 30». Перед ним – памятная для меня «заброшка», бездействующий фонтан. Когда мой ребенок был маленьким, мы часто гуляли около этого фонтана и очень за него переживали: вот в этом году его покрасили, так, может, в следующем он заработает? Я даже хотела вложить свои деньги или бросить клич и собрать средства на ремонт по методу краудфандинга. Впрочем, краудфандинга тогда не было, идея не осуществилась, фонтан так и не заработал. Если свернуть за ДК и пойти тенистыми дорожками перпендикулярно улице Чаадаева, по пути вам встретится прихотливый теремок с окошками-ромбиками, флюгером «луна – солнце» на крыше и множеством золотых кованых флажков! По слухам, здесь когда-то было то ли детское кафе, то ли детский театр (сейчас – обычное кафе). За ним – большая детская площадка, на которой уживаются аттракционы разных исторических эпох, и шумящий фонтан. Офонаревший променад выведет вас к памятнику – взлетающему самолету. Под ним я стараюсь не проходить – кажется, что он вот-вот обрушится.

Нелли Ивановна Дегтяр, конструктор – Многие удивляются, почему главная улица авиационного поселка, где все пропитано летной тематикой, названа в честь философа XIX века Петра Чаадаева. Мой отец И. С. Ершов поступил в авиационный техникум в 1931 году, еще во время строительства завода. Тогда же началось и строительство жилья для рабочих. Возникла группа бараков Жилстрой № 2, в конце 1930-х гг. названная улицей Чаадаева. Известно, что на стройке оказались люди из разных уголков нашей страны. Мой отец приехал из-под Мурома, Чаадаевский сельсовет. Древнее село Чаадаево живет и сегодня, поэтому допускаю, что именно мой отец выступил с инициативой назвать новую улицу по имени своей малой родины.

Мария Некрасова, администратор сайта КАЛИНИНСКИЙ ПОСЕЛОК – Вообще-то «своим» местом в Нижнем я всегда считала Покровку. Здесь стоял дом, в котором жили бабушка с дедушкой и отец, город в детстве заканчивался для меня площадью Горького. И когда по прошествии многих лет встал вопрос о покупке квартиры, заречная часть не рассматривалась в принципе. Но так случилось. В Калининский поселок, как его, по старой памяти, называют местные, я влюбилась с первого взгляда. Согласитесь, здания, построенные в стиле неоклассицизма, или так называемого сталинского ампира, имеют особое очарование. Тяжеловесные конструкции в сочетании с традиционными украшениями, балюстрадами и лепниной. Монументальность, надежность и покой. Вокруг старые деревья. Такой осколок сталинской эпохи я видела только на улице Минина и теперь – здесь. Уезжать из этого района больше не хотелось. Жилые дома вокруг были построены для нужд работников машзавода. «Дворцы» под стать московским – для высокого начальства, дома попроще (тем не менее с комнатами для прислуги) – для инженерно-технического состава, а вот печальные «общаги» для рабочего класса, из серии «на тридцать восемь комнаток всего одна уборная», к сожалению, тоже действуют и процветают. Стоять они, будут, очевидно, очень долго, так как тоже построены на совесть. Конечно, все здесь пропитано духом времен застройки, эпохой 1930–1950-х годов. Одни названия улиц чего стоят: Страж революции, Буревестника, переулок Индустриальный. Да и сам Московский район когда-то назывался Кагановичским, позже – Сталинским.

Никита Арт, художник МУЗЕЙ МОСКОВСКОГО РАЙОНА – За стелой на площади Героев, которую уже давно облюбовала молодежь, катающаяся там на роликах и скейтах, скрыто удивительное место – Музей истории и культуры Московского района. Здесь постоянно что-то происходит. Одна выставка сменяет другую. Свои работы демонстрируют признанные художники и ребята из детских художественных школ, каждый год на межрегиональный фестиваль «Красота, рожденная в огне» приезжают керамисты со всей страны, а на фестиваль «Тайны дерева» – мастера, работающие с природным материалом. В музее проходят мастер-классы, играют спектакли. И именно здесь, в Московском районе, не первый год мы проводим выставку современного искусства «Вертикаль». Думаю, уникальность этого музея связана с тем, что тут стараются полноценно поддерживать и настоящее, и будущее: и классику, и народных умельцев, и авангард. В музее есть любопытная постоянная экспозиция об истории района от древности до наших дней: тут и объекты, найденные во время раскопок, и фотографии дореволюционных ремесленных мастерских, и макеты самолетов, которые выпускались авиационным заводом. Здесь я узнал факт, который, уверен, не известен даже многим местным жителям: нынешняя территория Московского района в XIX веке принадлежала Балахнинскому уезду, а вовсе не Нижнему Новгороду.

Ольга Ивановна Клеванная, экономист УЛИЦА ЯРОШЕНКО – Наша семья поселилась на улице Новопарковой (ныне Ярошенко) в мае 1958 года. Окна нового дома выходили на благоухавший яблоневый сад, вдававшийся в Сормовский парк. Высажен он был, как говорили, ранеными, находящимися на излечении в горьковских госпиталях. Это был райский уголок. Трудно представить, на месте нынешней оживленной трассы петляла скромная тропинка. Сад вымерз в начале 1970-х. Сейчас здесь зоопарк «Лимпопо». Еще раньше на месте хрущевок заводчанам нарезали огороды. Наше картофельное поле было в районе современной хоккейной коробки спорткомплекса «Юность». Трамваи курсировали только до центра Сормова. Мы все больше ходили туда пешком. Мне запомнилась регулярная новогодняя елка, на которую сходилась смотреть детвора со всей округи. Обходя пустыри и болота, шагали на Кооперативный поселок в керосиновую лавку. Это были самые дальние походы.

Источник: газета Celedka